Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
К ВОПРОСУ О ВВЕДЕНИИ В РОССИЙСКОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ИНСТИТУТА КОНФИСКАЦИИ "IN REM"
А.В. СМИРНОВ
Группа государств по борьбе с коррупцией (ГРЕКО) опубликовала сводный доклад по Российской Федерации, подготовленный по результатам двух раундов проведенной ею оценки. Одна из основных ее рекомендаций состоит во внесении поправок в ст. 104.1 - 104.3 Уголовного кодекса РФ с тем, чтобы обеспечить конфискацию доходов от коррупции в случае любых коррупционных преступлений, а также в случае совершения других преступлений, которые могут быть связаны с коррупцией, обеспечить эффективное изъятие в таких случаях, а также рассмотреть возможность введения в уголовное законодательство понятия так называемой конфискации in rem.
Основанием для этих предложений служит ряд международно-правовых соглашений, в которых участвует Российская Федерация. В соответствии с пунктом 7 статьи 5 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., ратифицированной нашей страной в 1990 г., Конвенция предлагает каждому государству - участнику договора "рассмотреть возможность обеспечения переноса бремени доказывания законного происхождения предполагаемых доходов или другой собственности, подлежащих конфискации, в той степени, в какой такая мера соответствует принципам ее национального законодательства и характеру судебного и иного разбирательства". Согласно пункту 7 статьи 12 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. и пункту 8 статьи 31 Конвенции ООН против коррупции 2003 г. "государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в какой такое требование соответствует принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства". Статья 20 Конвенции ООН против коррупции 2003 г. предусматривает: "При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать". Как видно из содержания данных международно-правовых норм, введение института конфискации "in rem", во-первых, является формально рекомендательным требованием, а во-вторых, может осуществляться лишь при условии соблюдения норм конституции и основополагающих принципов правовой системы каждого государства-участника.
Как устанавливает Конституция Российской Федерации, никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда (часть 3 статьи 35); каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (часть 1 статьи 46). В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации принудительное изъятие имущества, влекущее за собой прекращение права собственности на это имущество, по сути, является лишением имущества и, следовательно, - в силу требований полной и эффективной судебной защиты права собственности и критериев справедливого судебного разбирательства (статьи 35 и 46 Конституции Российской Федерации, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) - невозможно без предварительного судебного контроля и принятия соответствующего судебного акта. Именно поэтому закрепленное в статье 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации право может считаться обеспеченным лишь при условии, что вопрос о лишении имущества, отнесенного к вещественным доказательствам, может быть решен только в результате рассмотрения дела по существу (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П по делу о проверке конституционности положений статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Костылева). Кроме того, с учетом положения части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации следует принять во внимание требование Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., согласно которому "все лица равны перед судами и трибуналами. Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона" (часть 1 статьи 14), а также аналогичное положение Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (часть 1 статьи 6), то есть право не быть привлеченным к уголовной ответственности без рассмотрения обоснованного уголовного обвинения в рамках справедливой судебной процедуры. Наконец, согласно презумпции bona fides (добросовестности и разумности действий участников гражданских правоотношений), отнесенной законом к основным положениям гражданского законодательства и закрепленной в части 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются". Представляется, что данные правовые нормы и позиции предопределяют пределы и формы реализации в Российской Федерации предложений о введении в законодательство института конфискации "in rem".
1 июня 2010 года в Государственной Думе прошел Круглый стол комитетов по безопасности, по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству и Комиссии по законодательному обеспечению противодействия коррупции на тему: "О реализации рекомендации Группы государств против коррупции (ГРЕКО) по вопросу введения в уголовное законодательство Российской Федерации понятия конфискации "in rem". Рекомендации, выработанные по итогам проведения Круглого стола, исходят из того, что конфискация "in rem" может применяться в случаях, когда лицо, совершившее уголовно-противоправное деяние, по тем или иным причинам (его смерть, сокрытие от правосудия и т.д.) невозможно привлечь к уголовной ответственности либо когда уголовное преследование лица прекращено по нереабилитирующим основаниям, но имеются доказательства того, что его имущество приобретено в результате актов коррупции, а также если размер имущества осужденного явно не соответствует законным источникам доходов этого лица и имеются обоснованные подозрения, что это имущество нажито преступным путем, в частности за счет коррупции. При этом предполагается возложение бремени доказывания законности происхождения имущества на самого его владельца.
Представляется, однако, что здесь допускается смешение двух различных подходов к институту конфискации имущества. Во-первых, признается неомодернистская концепция "расширенной" конфискации, допускающая возможность лишения собственности без наличия доказанной виновности лица - до или вообще без приговора суда. Во-вторых, упоминается конфискация имущества у лица, признанного по приговору суда виновным в совершении преступления, основанная на классическом принципе nullum crimeu, nulla poena sine lege (лат., нет преступления, нет наказания без указания на то в законе). Впрочем, оба подхода в рекомендациях данного Круглого стола объединяет то, что во всяком случае бремя доказывания предполагается полностью возложить на лиц, имуществу которых угрожает конфискация.
Понятие "расширенной" конфискации имущества вступает в прямое противоречие с общепризнанным правом каждого при определении его прав и обязанностей на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, в том числе правом не быть привлеченным к ответственности без рассмотрения обоснованных требований в рамках справедливой судебной процедуры. Тем более противоречит данным принципам идея конфискации имущества супруга (в том числе бывшего) и родственников обвиняемого, которым не предъявлялось ни уголовного обвинения, ни гражданского иска, которая, по-видимому, может явиться следующим шагом на пути введения "расширенной" конфискации.
Необходимо особо остановиться на том исключительно важном обстоятельстве, что, вопреки декларации, приведенной в названных рекомендациях, фактически речь в них идет не о конфискации "in rem", а о конфискации "in personam". Следует отметить, что конфискация "in rem" (от лат. rem - вещь) по своей природе может быть направлена лишь против имущества и именно по этой причине наиболее естественной для нее формой является цивилистическая процедура <1>. Конфискация же "in personam" всегда направлена против определенного лица и может применяться лишь на основании обвинительного приговора как вида наказания либо иной меры уголовно-правового характера <2>. Говоря о "расширенной" конфискации, авторы рекомендаций ссылаются на процедуру "in rem", беря у нее только одно - отсутствие необходимости доказывания стороной обвинения и установления по приговору суда виновности лица в совершении преступления. Однако на деле это означает не что иное, как необоснованный перенос гражданско-правовой формы на уголовно-правовые отношения, что в данном случае неминуемо ведет к нарушению указанных выше общепризнанных прав человека.
--------------------------------
<1> Идея конфискации уходит корнями в раннее английское общее право, знавшее институт деоданта, по которому неживая вещь (rem) могла быть ответственной за преступление. Например, если человек падал с дерева и погибал, то дерево срубали, как если бы оно было виновно в совершении убийства. Деодантом мог выступать любой предмет или животное, повлекшее смерть человека, и доход с продажи деоданта поступал семье погибшего. По тому же принципу ныне государство, считая себя потерпевшей стороной, получает деньги от продажи конфискованного имущества. Сегодня процедура "in rem" превратилась в некоторых странах (прежде всего, США) в т.н. гражданскую конфискацию, когда, как и в староанглийских законах о деоданте, сама вещь, имущество, а не лицо несет ответственность за причиненный вред. Поэтому вопрос о вине владельца имущества просто не рассматривается, а все, что требуется, - это предположение, что имущество имеет отношение к преступлению.
<2> В данном случае мы абстрагируемся от спора о том, правомерна ли конфискация имущества как вид уголовного наказания.
Представляется, что процедура "in rem" может иметь право на существование лишь в том случае, если она будет являться гражданско-процессуальной формой применения последствий недействительности сделок по приобретению имущества на средства, добытые преступным путем, как совершенных с целью (преступное обогащение), заведомо противной основам правопорядка или нравственности (статья 169 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Что же касается вопроса о распределении бремени доказывания при осуществлении конфискации имущества в процедурах как "in rem", так и "in personam", то он, на наш взгляд, не может быть решен одинаково для всех случаев, в том числе и путем переноса специального бремени доказывания <3> только на лицо, которому угрожает конфискация имущества. Характер такого распределения определяется не произвольно, а интересами обеспечения справедливого судопроизводства, и прежде всего принципом равенства сторон. Так, в интересах сохранения процессуального равенства специальное бремя доказывания возлагается на ту или иную сторону при следующих условиях: а) по материальным и организационным возможностям, имеющимся в ее распоряжении, данная сторона фактически намного сильнее в доказывании, чем ее оппонент (это обычно служит основанием для возложения бремени доказывания виновности на сторону публичного обвинения); б) обстоятельства, которые предстоит доказать стороне, для нее являются объективно достижимыми <4>.
--------------------------------
<3> В отличие от общего бремени доказывания, которое состоит в том, что каждая из сторон должна доказать все, что утверждает, специальным бремя доказывания становится тогда, когда оно перестает быть для сторон равным. Существуют две его разновидности. Во-первых, специальное бремя может полностью перемещаться лишь на одну из сторон. В этом случае можно говорить об одностороннем специальном бремени доказывания. Во-вторых, специальное бремя может распределяться между сторонами, но не в равной пропорции, а таким образом, что одной из них достаточно привести в пользу доказываемого положения доводы, указывающие хотя бы на его вероятность, а другой - необходимо с полной достоверностью опровергнуть и эти доводы, и само это положение. Такое специальное бремя доказывания является встречным.
<4> См.: Смирнов А.В. Презумпции и распределение бремени доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 2008. N 1. С. 60 - 68.
Условие достижимости предполагает, что эти обстоятельства имеют достаточно определенный характер, т.е. имеют необходимую локализацию во времени и пространстве. Когда же их приходится искать на неопределенной территории и произвольном отрезке времени, шансы обвинителя на успех крайне малы и сторона защиты объективно находится в несравненно лучшем положении в доказывании, нежели сторона обвинения. Если обстоятельства не отвечают этому условию, доказывание даже для стороны публичного обвинения, несмотря на ее общее материальное и организационное превосходство, практически может оказаться непосильным, а потому ради сохранения равенства сторон в состязательном процессе бремя доказывания не может возлагаться исключительно на обвинителя и должно быть распределено иначе.
При этом применительно к вопросу о конфискации имущества мыслимы следующие три варианта распределения бремени доказывания между сторонами в деле:
1) доказыванию подлежит конкретное событие, локализованное во времени и пространстве. Таким событием может быть, например, совершение обвиняемым конкретной сделки (сделок) по приобретению имущества на средства, полученные в результате совершения им преступления. В подобном случае доказывание незаконности сделки вполне посильно для стороны обвинения и бремя доказывания целиком остается лежать на этой стороне;
2) доказыванию подлежат некие вероятные события, которые возможно имели место в определенный, достаточно локализованный период времени: например, некие сделки по приобретению имущества, могущие по обстоятельствам дела быть совершенными лишь в определенном регионе и за определенный известный промежуток времени. В этом случае нет ничего недопустимого в предположении, что лицо, имеющее во владении нечто, обладание чем в данном случае весьма вероятно является противоправным (например, при наличии в деле сведений о внезапном и явном увеличении за небольшой период времени благосостояния лица, уличенного в коррупционных преступлениях), должно представить хотя бы какие-то объяснения этому факту, в противном случае оно может быть признано ответственным.
Хотя в данном случае речь идет не о доказывании виновности, а лишь о неправомерности приобретения имущества, для иллюстрации общих принципов распределения бремени доказывания можно обратиться к практике Европейского суда по правам человека по уголовным делам. Так, в решении по делу Джон Мюррей против Соединенного Королевства Европейский суд, соглашаясь с тем, что в целом бремя доказывания лежит на стороне обвинения, тем не менее признал, что иногда специальное бремя доказывания частично может переходить и на сторону защиты, если без каких-либо объяснений (доводов) обвиняемого лица в пользу своей невиновности, хотя их и требует здравый смысл, факты очевидным образом свидетельствуют против него. При этом суд может делать умозаключения против обвиняемого из его неспособности, вопреки здравому смыслу, объяснить подобные обстоятельства: например, в случае отказа обвиняемого по делу о захвате заложника (полицейского осведомителя) вразумительно объяснить свое пребывание в том же помещении, где содержался заложник <5>.
--------------------------------
<5> См.: решение по делу Murrey (John) v. the United Kingdom от 8 февраля 1996 г. Reports 1996-1. P. 52. § 54.
Здесь, по существу, имеет место известная из английского доказательственного права презумпция неспособности обвиняемого дать объяснения по делу <6>. Представление же подозреваемым или обвиняемым таких объяснений (встречное бремя доказывания) восстанавливает в полном объеме бремя доказывания на обвинителе (истце), который, чтобы преуспеть, должен доказать как незаконность происхождения имущества, так и несостоятельность представленных объяснений;
--------------------------------
<6> См.: Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980. С. 569.
3) доказыванию подлежат обстоятельства, возможно случившиеся на неопределенной территории и на произвольном отрезке времени.
Тут, опять-таки с поправкой на то, что в нашем случае говорится о доказывании неправомерности владения имуществом, а не о виновности, можно сослаться на практику Европейского суда по правам человека, регулирующую распределение бремени доказывания в зависимости от посильности доказывания для одной из сторон. Так, например, по делу Фам Хоанг против Франции подозреваемый был задержан на границе при ввозе во Францию героина откуда-то из Юго-Восточной Азии. Французское законодательство предусматривает, что ввоз запрещенных товаров, к числу которых относится героин, презюмируется незаконным, если ввозящее этот товар лицо не докажет обратного: например, предъявив достаточные оправдательные документы либо доказав, что действие явилось следствием ошибки, избежать которой было невозможно. В названном деле стороной защиты не было представлено ни одного из подобных оправдывающих доказательств, а обвиняемый отказался давать какие-либо объяснения. Европейский суд по правам человека, рассмотрев дело по жалобе заявителя, признал, что коль скоро обвиняемый не сумел доказать правомерность своих действий, он был признан виновным правомерно. Европейский суд поступил в данном случае совершенно обоснованно, ибо для французских властей было непосильной задачей выяснение происхождения наркотика, приобретенного где-то в Юго-Восточной Азии в неопределенный период времени <7>.
--------------------------------
<7> См.: решение по делу Pham Hoang v. France // Ser A. N 243. 25.09.1992.
При этом сторона защиты объективно поставлена в лучшее положение в доказывании, чем сторона обвинения, поскольку ей несравненно легче - будь имущество приобретено законно - представить данные о совершенных сделках и доказать их правомерность. Примером может служить ситуация, когда у подозреваемого в хищении, получении взятки и т.п. обнаружена крупная сумма денег, иное ценное имущество, явно не соответствующее его легальным доходам, но в отношении происхождения которых (времени, места, источника приобретения) нет абсолютно никаких сведений. В подобных случаях бремя доказывания правомерности происхождения имущества в интересах соблюдения принципа равенства и справедливости судопроизводства теоретически может быть перемещено на сторону, которой угрожает конфискация имущества.
Однако следует учитывать, что для реализации последнего варианта распределения бремени доказывания требуется изменение нормы гражданского права о презюмировании добросовестности и разумности действий участников гражданских правоотношений, предусмотренной частью 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, путем указания на возможные исключения, которые могут быть предусмотрены федеральным законом. В то же время представляется, что положения статьи 49 Конституции Российской Федерации и соответствующие нормы российского уголовно-процессуального законодательства данной проблемой не затрагиваются, поскольку она не связана с доказыванием виновности или невиновности обвиняемого, а лишь с вопросом правомерности приобретения и владения имуществом.
Подводя итог сказанному выше, можно прийти к выводу о том, что заслуживает поддержки рекомендация о необходимости гражданско-правового регулирования вопросов конфискации "in rem" (при наличии вступившего в силу обвинительного приговора суда). Причем такое регулирование - в зависимости от отношения законодателя к проблеме процессуальной экономии - может осуществляться как в рамках цивилистического судопроизводства, так и соединенного уголовного процесса (т.е. включающего рассмотрение и разрешение некоторых гражданско-правовых вопросов). Вместе с тем представляется, что реализация рекомендации о введении в законодательство о судопроизводстве норм, позволяющих перелагать бремя доказывания происхождения имущества на лицо, виновное в совершении преступления, требует крайне осторожного и взвешенного подхода, который бы учитывал необходимость дифференцированного подхода к перемещению бремени доказывания на ту или иную сторону с учетом необходимости обеспечения принципов справедливости процесса и равенства сторон.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.